Девчонка, которая была для многих модным инфлюенсером, гоняла на мотоцикле и штурмовала эльбрус, ныне покоряет иные вершины. В актерской биографии Снежаны Самохиной все больше достойных проектов, а в семье появляются дети, один из которых приемный Снежана, до того как стать актрисой, вы были блогером. Вы открытый человек, какую степень откровенности можете себе позволить? — Я никогда не считала себя блогером. Блогер делится своими размышлениями, знаниями, опытом в какой-то сфере. Я не эксперт, просто вела страницу в соцсети и монетизировала деньги из нее. Это всегда давалось с огромным трудом, потому что я не люблю выставлять на всеобщее обозрение детали своей жизни, особенно личной. А попытки выбрать определенную тему заканчивались провалом. Надо сказать, это титанический труд, который требует огромного вовлечения, а есть более приятные вещи, которыми мне хочется заниматься. Я достаточно прямой человек, но с годами стала намного реже с кем-либо откровенничать, научилась сублимировать свои переживания в творчество. За последний год в моей жизни произошло немало значимых событий, но мне хотелось обсуждать их с настоящими, живыми людьми — моими друзьями. Не было такого, что в кризисной ситуации вас спасала поддержка аудитории? — Мне приятнее разделять радостные моменты, делиться творческими достижениями. А в том, что касается личных переживаний, — бывало, чей-то пост действительно помогал мне пережить эмоциональные сложности, но я убеждена, что у каждого из нас свой путь, и не беру на себя ответственность кого-то поучать. На ваш взгляд, актерская профессия позволяет говорить о тех же болевых проблемах, только опосредованно? — Актерская профессия — отдельный вид психотерапии. (Смеется.) Работая с материалом, ты находишь ответы, которые так долго искал, через других лучше понимаешь себя. Это возможность сублимировать и прожить не только собственный опыт, но и чужой. Мне часто предлагают роли дерзких, крутых девчонок. Я не нахожу большого сходства со своими персонажами, но любопытно, как меня воспринимают другие люди. О, я тоже думала, что вы отчаянная и дерзкая, — разве это не так? — Смотря что понимать под дерзостью и крутостью. (Смеется.) Если уверенность в себе — то, как правило, я не сомневаюсь в принятых решениях. Если умение за себя постоять — в обиду себя не даю. Но при этом я очень ранимый, эмпатичный человек, и мне порой не хватает здорового пофигизма. Сложно сказать «нет» близким людям. Сейчас благодаря своим персонажам я учусь балансировать, а раньше имидж бойкой девчонки, от которой лучше держаться подальше, был для меня удобной маской. И короткая стрижка этому способствовала. Но сейчас, вижу, вы сменили имидж. — Благодаря такой прическе я заняла определенную нишу в рекламе, у меня были контракты с мировыми брендами. Но оказалась заложницей «амплуа», хотя уже лет с двадцати пяти не ощущала себя комфортно в этом образе. Отрастить волосы было делом непростым, но теперь я нравлюсь себе больше. Вы рассказывали, что поддерживаете отношения с бывшими. Почему вам важны эти связи? — Не со всеми — у каждого из нас своя жизнь, но, когда мы случайно сталкиваемся где-то, не бежим сразу в разные стороны и можем остановиться поболтать, узнать, как дела. Буквально на днях мне позвонил мой бывший молодой человек, с которым мы расстались два года назад. Извинялся, что забыл поздравить меня с днем рождения. И внезапно стал рассказывать, что сделал татуировку, которую давно хотел, но, сам будучи врачом, не мог решиться. «Ты как никто другой понимаешь, какой это шаг для меня. Хочешь, я тебе ее покажу?». «О, — подумала я. — Надеюсь, она в приличном месте?» (Смеется.) Спрашиваю: «Может, лучше фото пришлешь?» А он уже снимает майку, и я вижу тату на его предплечье, какие-то мифические знаки. И этой радостью он захотел со мной поделиться, рассказать, что все-таки переборол свои внутренние установки. Может, он еще немного в вас влюблен? — Многие так думают. На самом деле это просто хорошие человеческие отношения. Правда, сейчас, в свои тридцать, я понимаю, что на это тоже нужен ресурс, и у меня нет ресурса дружить со своими бывшими. Поддерживать связь — почему нет, к тому же двое из них — отцы моих детей. Я должна выстраивать коммуникацию, и хочется, чтобы она была здоровой. Дмитрия я знаю уже много лет, мы познакомились, когда я была девчонкой. Он еще помнит меня той безбашенной оторвой, которой я была (и которых сейчас играю), мое взросление происходило на его глазах. И я вижу, как он из молодого человека, которому надо успеть все и вся, превратился в зрелого, успешного мужчину. Мы вместе воспитываем нашего сына, стараемся передать ему то лучшее, что есть в нас. Но в этом нет какой-то магии, романтичного подтекста, мы просто стараемся оставаться хорошими людьми. У вас большая компания: и дети, и отцы детей. Наверное, новому мужчине сложно встроиться в эту систему? — Да, но я же никого не обманываю. Дети — это часть моей жизни, главная ее часть. Их ментальное здоровье очень важно для меня. А для их ментального здоровья очень важно присутствие отцов. Я уже сталкивалась с тем, что мой партнер не принимал ситуацию. Что ж, значит, не надо. Меня переделывать бессмысленно. Сейчас я вообще не готова к новым отношениям. Но если я когда-нибудь дозрею, думаю, это будет мужчина, у которого тоже есть дети, который понимает, как это — пережить развод. Будем вместе воспитывать наших детей, как большая дружная семья. Вы когда-нибудь думали о том, что станете многодетной мамой? — Я это предполагала. (Улыбается.) Я люблю детей и сама рано стала самостоятельной. Третий ребенок, о котором я говорю, не мой, не я его рожала. Это мой двоюродный братик, и с этого года он живет вместе с нами. Большой мальчик? — Ему четырнадцать. Моя мама утверждает, что еще в детстве я говорила, что хочу сына, дочку и приемного ребенка. Так что мечты сбываются, хотя мечтала я не только об этом. (Смеется.) Изменилось ли поведение Артема, когда в семье появилась малышка? — Оказалось, ему нужно в два раза больше любви. Меня выписали из роддома как раз в тот момент, когда сын заболел ковидом. Его отец предложил на время взять Тему к себе, чтобы, не дай бог, не заразилась маленькая. Когда они ушли, я плакала. Я не знала, как объяснить ребенку, почему сейчас, когда ему плохо, я не могу быть рядом. И все это из-за маленькой сестрички, которую он знать не знает и которая ворвалась в нашу жизнь и притянула на себя внимание мамы. Я не знала, как подобрать правильные слова, но он все понял, хоть и расстроился. А после его выздоровления, когда он вернулся домой, я старалась уделять ему больше заботы и любви, чтобы он не чувствовал себя обделенным. Но со временем Тема понял, что в появлении сестренки есть и свои плюсы — теперь за ним меньше контроля. Удалось ли вам самой преодолеть детские обиды? — Я больше не цепляюсь за детство. Это очень удобно — прятаться за травмы, пережитые в прошлом. Сейчас я живу свою взрослую жизнь. Детство не может повлиять на меня, если я этого не хочу. Зато прибавились взрослые обиды (смеется), негативный опыт, который, как правило, связан с отношениями с противоположным полом. Вроде бы мы все неплохие люди, но говорим на разных языках и порой высвечиваем не самые хорошие стороны друг друга. Не все еще проработано, но мне безумно надоело в себе копаться. Может, кому-то повезло встретить в жизни хорошего психотерапевта, но я убедилась, что чаще всего специалисты решают на сеансах свои собственные проблемы. Так что «волшебного рецепта» не нашлось,и приходится просто принять тот факт, что с некоторыми людьми мы видим мир по-разному. Думаю, сама геополитическая ситуация подталкивает нас к такому выводу. Да, члены семьи оказываются по разные стороны баррикад. Здесь важно осознавать, насколько эти люди ценны для тебя. С некоторыми достаточно близкими друзьями я перестала общаться из-за их политических взглядов — я просто не могу это слушать и принимать. Но есть члены семьи, ценность наших отношений выше, чем разница во взглядах. Просто прошу их не говорить о политике, когда мы вместе, — это рождает много негативных эмоций. Вам важно, чтобы рядом были те, кто разделяет ваши ценности? — Конечно, и мне повезло, потому что у меня есть настоящие друзья. Со многими мы вместе больше двенадцати лет, хотя случалось всякое. Недавно пережили кризис в отношениях с одной подругой. Она, как человек гиперответственный, подготовилась к разговору, даже написала на бумаге те пункты, где, по ее мнению, поступала не как хороший друг. И это было забавно, потому что я винила себя в том же самом. После этого разговора мы обе плакали. Но, проговорив, что мы стали взрослыми, у каждой семья, своя жизнь, и порой нам не хватает ресурса на поддержку друг друга, стало легче. Я получила много энергии и спокойствия и поняла, что этот человек останется в моей жизни, и когда мне будет нужна ее помощь, надо просто об этом попросить. Я поняла, что семья для вас в приорите те, но насколько вы амбициозны в плане профессии? — Семья — самое важное, но она у меня уже есть, отношения выстроены. Сейчас мне как раз важна реализация. Мне нужно ощущать себя полезной, чему-то учиться. У меня была стратегия, как выстроить свою актерскую карьеру, но жизнь внесла коррективы. Сейчас выдохну — и буду продумывать новую стратегию, потому что мне бы хотелось сыграть те роли, которых у меня еще не было, в которых меня пока не видят. Вы как-то признались, что в кино хотите сыграть жертву наслия, — почему? Не меньше я хочу сыграть одержимую маньячку. Для меня это одинаково высокая планка. Актер не может осуждать своего героя, он должен в нем найти добро, оправдать его и сделать так, чтобы зритель сопереживал ему. Для меня это задачка со звездочкой. Очень хочу побыстрее восстановить свой ресурс и ринуться в бой. Хотя наш мастер по йоге учил, что вначале надо расслабиться. Так что теперь я практикую технику, стоя на гвоздях. Это учит быть сконцентрированным на главном и одновременно расслабленным, когда мир вокруг рушится.
