Популярный актер сегодня нарасхват, поэтому свободные минутки старается использовать для необычных путешествий и общения с ближним кругом — Сегодня актерская профессия одна из самых хорошо оплачиваемых. Как сделать, чтобы золотой телец не завладел тобою? — Это, наверное, вопрос к Стасу Михайлову (смеется). Но в целом, надо помнить, кто ты и откуда. Люди — это такая субстанция интересная, кто-то зарабатывает миллионы миллионов и остается при этом абсолютно адекватным, нормальным и спокойным человеком. Наверное, это горе от ума, вернее, от его отсутствия или нехватки, вот тогда человеком и овладевает «золотой телец». Понятно, что деньги решают многое в нашей жизни, но далеко не все. Никогда ты не купишь здоровье, настоящую любовь, искреннюю дружбу. Это лишь способ, такой костыль к существованию. — Сегодня кино, в большей степени, это творчество или бизнес? — Конечно же, кино с развитием платформ встало на коммерческие рельсы, вошло в историю денежного потока, но при этом, поскольку в большей степени сегодня кинопроизводство — это продюсерская история, есть такие продюсеры, которые не забывают, что такое творчество. И от этого многое зависит. Мы сейчас снимали второй сезон «Вампиров средней полосы» (в следующем году будет третий), так вот, я прекрасно понимаю, что продолжение «Вампиров» состоялось потому, что это кассово-успешный фильм, но так же я вижу, насколько трепетно наш продюсер относится к этому проекту с творческой точки зрения. Мы все придумываем сюжетные повороты, участвуем отчасти даже в написании сценария. Поэтому имеет место быть момент денежный, но и про творчество мы не забываем. — А какие партнеры тебе больше нравятся — уже маститы актеры или же приятно самому выступать в роли метра? — Честно говоря, я никогда не рассуждал категориями метра, потому что еще есть чему и у кого поучиться. Поэтому, пока такая возможность еще есть, пытаюсь использовать и черпать ее — в данном случае, у Юрия Николаевича Стоянова. Честно признаюсь, есть чему поучиться и у молодых талантливых актеров. Ведь и школы у нас разные, кто-то закончил «Щуку», а кто-то МХАТ. Да и современные ребята сегодня совсем другие, не такие, как мы. Нам кажется, что мы молодые и современные, а на самом деле это совсем уже не так. У современных и молодых уже свой взгляд и на творчество, и на жизнь, и на все, что происходит в стране и мире. Поэтому у них есть чему поучиться. — А ты сам себя считаешь современным и молодым? — Ха-ха-ха! Мне кажется, что уже нет. Хотелось бы, но, как мне кажется, лет десять назад, возможно, я еще и мог бы так сказать, но сегодня уже… — А какие звоночки по этому поводу слышишь? — Я совершенно не разбираюсь в современной музыке. Я как застрял в том, что мне когда-то нравилось, так и остался там. Я знаю исполнителей, но поверхностно. Без углубления, без коллекционирования альбомами. Вот «БИ−2» мне как десять лет назад нравились, так и сейчас нравятся. Вот к ним на концерт пойду. А то, что касается поп-индустрии, когда я, например, слышу 20 одинаковых треков, когда один от другого невозможно отличить, это мне не близко. — Отношение к профессии поменялась с годами жизни в ней или осталось прежним? — Наверное, ответственности больше появилось с годами. Ответственности и перед профессией, и перед людьми, которым ты пытаешься что-то транслировать. И хорошо, если что-то залетает и попадает в цель. Это самое важное. — Ты сегодня востребованный актер, много снимаешься, устаешь, что тебе необходимо для отдыха? Ты как-то сказал, что «самые лучшие выходные — это, когда сыновья рядом». Это осталось неизменным? — Это, конечно же, так, но бывает самый лучший выходной, когда рядом нет никого. Слава Богу, у меня бывают и такие выходные. Случается, что я просто куда-то убегаю, улетаю. К черту на куличики, на другой конец Земли. Совсем недавно я был в Варанаси в Индии. В городе мертвых. Я находился там со своим близким старым другом, художником, но, по сути, это был отдых в одиночестве. Одиночество необходимо человеку. Каждому. Я уверен. Если человек не может проводить время с самим собой, то это какая-то тревожная история. Необходимо собирать мысли в кучу, нужно давать перед самим собой оценку реальности происходящего. Намечать какой-то путь дальнейший. В суете и в кругу людей, пусть и близких, сделать это очень сложно. — И как тебе Варанаси? — Я потрясен! Это одна из самых необычных и ярких поездок в моей жизни. У меня произошла такая глобальная перезагрузка, что я решил — обязательно туда вернусь! Обязательно, непременно. Думаю, что не раз и не два. И когда-то я привезу туда своих детей, чтобы они увидели: жизнь может быть очень разной. Даже такой, какой мы ее не представляем в своих снах и фантазиях. И что этот цикл от рождения до смерти может пройти у тебя на глазах за один день. И это тоже реальность, просто другая. — А где ты там жил? — Жил прямо на берегу Ганга в самом центре. До погребальных костров было буквально метров двести. Каждый вечер я регулярно ходил туда смотреть на происходящее, как на фонтаны. И на второй день понял, что это такой быт, когда из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие горят эти костры: утром, днем, вечером, ночью. 24 часа в сутки. Это настолько просто и настолько перестает быть странным, что ты как-то адаптируешься к этому. Сидишь тут же на скамейке, пьешь чай и смотришь на людей, которые так же приходят туда, как и мы, как на фонтаны посмотреть на эти погребальные церемонии. И как-то это все тебя очень заземляет. — Ты сказал, что обязательно привезешь туда своих сыновей. А как ты с ними вообще проводишь время? — Мы все вместе в Калининграде. У нас уже все началось: и дача, и огород, и бабушке помогать, и поездки на мотоцикле по улицам дачным, и прогулки на море, и дни рождения, и собак-кошек кормим, и на рыбалку ездим. В общем, есть чем заняться. Это погружение в настоящее детство. В такое же, какое оно было у меня в Калининграде. — Ты хочешь сказать, что с того времени ничего там не поменялось? — Нет, конечно, поменялось. Теперь ребят надо заманивать какими-то интересностями на улицу, потому что есть айпад, игры в телефонах, телек. Но их даже мультики уже не интересуют. И тут приходится искать какие-нибудь альтернативы. Придумывать какие-то заманухи. — Напомни, сколько им сейчас. Если не ошибаюсь, Тихону — десять лет, а Степану — семь? — Степану полседьмого (смеется). — Кстати, а романы на съемочной площадке — это норма или исключение? — Скажу честно, у меня их не было ни разу. Флирт — да, флирт — норма. Романы, видимо, тоже норма, но не в моей ситуации. Я знаю много актеров, которые познакомились именно во время съемок. И это не обязательно были актер и актриса, есть актер и художница по костюму, например. Такие цеховые романы случаются. — Я подумал, что ты сейчас произнесешь — не только актриса с актером, но и актер с актером… — Ха-ха-ха, можно и такое сказать, но лучше не стоит (смеется). — Как твоя супруга относится к твоим партнершам? — Спокойно. Так, как и должна относиться жена, которая к тому же еще и актриса. — Она понимает? — Ну конечно. Мы же с ней из одной песочницы. Одного поля ягоды. Она даже более адекватно к этому относится нежели я. А меня это напрягает. И в театре, когда смотрю спектакли, а у нее там что-то происходит на сцене. И в кино. Я чуть-чуть закипаю. Может быть, она тоже, но вида не подает. — У тебя реально много проектов. Признайся, ты трудоголик? Или же, как говорят многие актеры, снимаюсь, пока снимают? — Тут такая история: займись любимым делом и ни дня в жизни тебе не придется работать. Это про меня. Это такой кайф — сниматься в кино. Всегда прекрасный коллектив, но, может быть, это моя фантазия, а может, мне удивительно повезло, что больше, чем за сто проектов мне попадались только замечательные киногруппы, в которых работали какие-то прекрасные люди, с которыми хочется и дружить, и встречаться, и работать дальше. И все это так задорно, весело, даже если это тяжелая тема. Моя профессия дает мне возможность путешествовать, опять же, как ты сказал, это еще и хороший заработок. Как же не работать тогда (смеется)? Ну и работаю я не 365 дней в году, как Максим Лагашкин. Привет, Макс! (смеется). Поэтому я, в основном, работаю в конце весны, летом, осенью и немножко залезаю в зиму. Несколько месяцев я не работаю, готовлюсь к следующему проекту. — Ты сам обозначил продюсерам свой такой график? — Нет, это просто так само собой из года в год складывается. Может быть, я сам как-то генерирую эти мысли, чтобы можно было проводить зиму так, как хочется мне. Это учитывая то, что я не служу, не состою в театральной труппе. Нет у меня никакой театральной кабалы и утренников 2 января с перекошенным лицом (смеется).
