Звезда «Мистера Нокаута» рассказал в интервью об апгрейде личной и творческой жизни Несколько лет назад Виталий Коваленко, актер и многодетный отец, пережил самый настоящий экзистенциальный кризис среднего возраста — ушел из легендарного питерского театра, в котором служил более пятнадцати лет, на вольные хлеба, вторично женился и снова стал папой — уже в четвертый раз. Обо всем этом — в интервью журнала «Атмосфера». — Виталий, вы родились в Павлодаре, актерское образование получали в Екатеринбургском государственном театральном институте, затем работали в Академическом театре драмы в том же городе, потом в Новосибирском государственном академическом драматическом театре, позже в Александринском театре в Санкт-Петербурге… На ваш взгляд, такие перемещения по стране и театрам только плюс в творческую копилку? — У актеров, в принципе, жизнь кочевая, цыганская. Она складывается, с одной стороны, из обстоятельств, а с другой — из творческих исканий, поисков себя. Разумеется, можно родиться, учиться и работать в одном городе и при этом снискать успех и обрести внутреннюю гармонию, а можно кататься по всем городам и весям и все равно потеряться, ничего так и не приобретя. Здесь нет единого закона — у каждого своя, индивидуальная история. Что касается себя, скажу, что пока не анализировал эту тему, думаю, время еще не пришло, но по большому счету мои трамплины — города, были очень продуктивны и хороши каждый по-своему. — Студенчество, наверное, было самой счастливой порой… — Да, годы, проведенные в вузе, априори, по-моему, у всех замечательные. Хотя не сказать, чтобы я был тогда удовлетворен своим пребыванием на Урале. Это же были сложные девяностые годы, жесткая криминогенная обстановка, лихой Екатеринбург, но по духу тогда еще Свердловск… Я наблюдал и потасовки со стрельбой, и колоритную жизнь казино, в котором мы с товарищами подрабатывали. Так что все складывалось непросто. Приходилось трудиться официантами, ведущими праздников, детских утренников, новогодних елок, свадеб, юбилеев и других торжеств. Город, между прочим, кардинально изменился с тех пор. Недавно там был и обнаружил колоссальное преображение — я его даже не узнал. Это стала действительно прогрессивная столица Урала. Никого не хочу обидеть, но по своему развитию город обогнал тот же Новосибирск, который, мне кажется, несколько застыл. — А каким было ваше детство в Казахстане? Кто ваши родители по профессии? — Детство было прекрасным. Отец у меня милиционер, мама трудилась в строительной области, а ныне они уже пенсионеры. Старший брат тоже не гуманитарий, так что я один из семьи отправился в искусство. (Улыбается.) Все до сих пор живут в Павлодаре, им там нравится, и уезжать не собираются. Собственно, в этом городе на высоком берегу Иртыша, недалеко от Омска, в степи, с бескрайним горизонтом, между небом и землей, правда, хорошо. Тем более с чудесной казахской кухней. — Вы росли тихим мальчуганом или грозой района? — Был я тихим, но не «ботаном», книжек не читал, учился с неохотой, хоть и рожден в День знаний, а вот спортом интересовался, посещал все секции подряд — бокс, разные единоборства. Кружками также увлекался: от фотографического до авиамодельного, но подолгу нигде не задерживался — быстро остывал. Музыка тоже не зацепила — всего несколько месяцев пробовал дудеть на трубе и стучать на барабанах. Все это продолжалось до тех пор, пока пятнадцатилетним не оказался в старшей школе, в экспериментальном театральном классе, причем случайно, по недобору мальчиков. И наш славный педагог — Вячеслав Анатольевич Петров, буквально влюбил меня в актерское мастерство, вдохновил. До этого я даже не представлял, куда идти после выпускного, а тут по причине огромной лени, нежелания ездить в далекий техникум после восьмого класса выбрал учебное учреждение более близко. Причем меня еще не слишком стремились брать из-за плохой дисциплины. Я сильно провинился — не хочу вспоминать эту стыдную историю в подробностях, так как не перестаю себя корить за нее — и оттого репутацию имел неважную. Надеюсь, с тех пор поменялся (улыбается), много приложил к этому усилий, но тогда обстоятельства сложились в мою пользу. — Двадцать лет назад ради труппы Александринки вы переехали в Питер, но недавно оставили театр, став свободным художником. Теперь планируете перебраться в Москву? — Пока живу на два города, как и многие мои коллеги. Но в будущем, скорее всего, обоснуюсь с семьей в столице, поскольку так комфортнее работать — не мотаешься постоянно. И на подмостки я теперь выхожу в Театре Наций, в спектаклях «Разбитый кувшин» по Генриху фон Клейсту и «Мастер и Маргарита» в постановке Робера Лепажа. А в Санкт-Петербурге осталась одна постановка — «Чайка» в Камерном театре Малышицкого. И еще мы играем антрепризу «Распад» по пьесе Олжаса Жанайдарова. В дальнейшем планируем снять полнометражную картину по этому произведению, где я буду выступать не только в качестве актера, но и как продюсер. — Читала, что вы настолько домашний, что даже спать не в состоянии вне своей квартиры. Это правда? — Раньше было так. Сейчас уже привык отдыхать где придется. Но полноценно расслабляюсь только в собственной берлоге, лежа на диване и смотря Discovery. Реальные путешествия — это тоже здорово, но в отличие от обычных людей актеры добирают эти поездки съемочными экспедициями и бесконечными гастролями, где совмещается приятное с полезным. Морские курорты с семьей — вещь полезная, но только на неделю — дальше начинаешь спиваться. (Улыбается.) Лучше в лесу серых уток пострелять. — Вы охотник? — Скорее любитель таким образом провести с приятелями время на природе. Рыбалка не для меня. Выбрал себе такой клуб по интересам. Но про охоту говорят только с охотниками — такой неписанный закон. — Я не верю, что вы не любите животных. — Люблю, всю жизнь меня сопровождают коты, у нас с ними взаимопонимание, а собаки на меня нападают, кусают. — Вы явно не тусовщик… — Вся богемная суета, светские мероприятия не для меня, как и бойкое продвижение себя в социальных сетях. Отдаю себе отчет, что это все часть нашей профессии, но я сформирован в иных условиях. Если бы сейчас мне было двадцать, я бы точно приспособился к современному миру. Бытие все-таки определяет сознание. То, что раньше считалось зазорным, сегодня норма. Например, самопрезентация в годы моей юности была не в чести, а теперь без нее никуда — главное, уметь себя красиво подать. Притом что форма далеко не всегда соответствует содержанию и наоборот. И следует добиваться того, чтобы внутреннее выступало в альянсе с внешним. Если данный баланс присутствует, то вопрос амплуа уходит на задний план. — А разве оно у вас есть? — Так или иначе, оно складывается исходя из внешнего облика — я же определенно не герой-любовник, а скорее простак, резонер, добродушный обиженный муж. Некая тенденция, клише, все равно существует, а я ведь хочу играть всех! (Улыбается.) Бесспорно, соразмерно своему возрасту и пониманию. — Жены у вас не актрисы? — Нет, из публики, что называется. С Катей мы в театре познакомились, она лингвист-переводчик. Мне с ней повезло, она мало того, что красавица, так еще и образцовая жена и отличная мать. Мне с ней очень спокойно. Поверьте, профессия в отношениях не играет никакой роли. Для кого-то в кайф жить в единой системе координат, питаться одной энергией, а для кого-то это разрушительно — невидимая конкуренция сжигает, так что все индивидуально. Вообще, чем бы люди ни занимались, если они самодостаточны, уважают деятельность партнера и его потребности, то все складывается удачно. — Впервые вас назвали папой в тридцать лет, а сейчас вам сорок восемь. Эмоции другие? — Однозначно. С первенцем мы с женой даже как-то особенно и не носились, были заняты собой. Несомненно, дочка росла в любви, но без чрезмерного внимания. И я не переживал, если вдруг появлялся синяк, шишка. А с возрастом стал тревожным, мнительным — с Ксенией волнуюсь по любому ничтожному поводу. Напоминаю себе тех забавных сумасшедших родителей, которые паникуют по пустякам. И еще возникло ощущение уходящего времени — остро чувствуешь то, что происходит здесь и сейчас, и хочется успеть насладиться моментом, как можно больше быть с любимыми, близкими людьми. Если философствовать на эту тему дальше, то я стал бережнее относиться к уносящимся часам, приоритеты сместились, уже не соглашаюсь на какие-то незначащие встречи и рад, что теперь ни от кого не завишу и сам составляю свое расписание. И на досуге с удовольствием играю, гуляю с дочкой. — Как полагаете, она уж точно продолжит династию и станет актрисой? — Не знаю, пока заметно ее тянет к рисованию и танцам. А как она собирает пазлы! Говорит еще мало, но владеет несколькими ключевыми словами, с помощью которых решает все проблемы. Девчонка находчивая, с характером и наполняет светом каждый наш день.
