Артист и режиссер рассказал WomanHit об отношениях с бывшим партнером Дмитрием Нагиевым, а так же о том, как похудел на 25 килограммов и признался, что видит дочь всего раз в год Когда произносят «Полный Модерн» или «Осторожно, Модерн», сразу перед глазами возникают комические персонажи Сергея Роста и Дмитрия Нагиева. Эту супер-популярную телепередачу не видел лишь слепой. Но в какой-то момент друзья разошлись, и каждый пошел своей творческой дорогой. Талантливый артист рассказал о своей. — Это правда, что вас назвали Сергеем в честь Есенина, ощущаете связь с поэтом? — Да, это правда. Потому что, когда я родился, а это был конец 60-х, кругом на стенах во всех квартирах висели два портрета, такая мода была: либо Есенин, либо Хемингуэй. Либо оба висели, как братья. Есенин молодой и бородатый Хемингуэй. Ну хорошо, что Эрнестом не назвали. Сергей — хорошее русское имя. Я так понял, что у меня и дедушку по папиной линии, погибшего на фронте, так звали. Я думаю, что все эти причины: с одной стороны, маме нравился поэт Сергей Есенин, а папе, видимо, нравился его отец, повлияли на то, чтобы назвать меня так. — Вы урожденный Титевин. Как появился ваш знаменитый псевдоним? — Знаете, Станиславский — это тоже псевдоним. У нас есть такая давняя традиция у актеров — брать псевдоним, когда выходишь на сцену. По разным причинам. Но в моем случае это произошло, потому что дьячок, который выписывал документы моему дедушке-прадедушке, неправильно поставил буквы. Фамилия ведь от слова «тетива», поэтому должно было быть Тетевин. В общем, так или иначе, с детства ее коверкали все, никто не мог ее правильно произнести почему-то. Называли Титерин, Титовин… И когда мы с Дмитрием Нагиевым мы прошли конкурсный отбор на радио «Модерн», я понял, что выступать нужно с каким-то именем, фамилией, которые бы легко запоминались. В то время самая популярная была радиоведущая Ксения Стриж. Одна гласная буква. Вот надо было что-то такое. Я стал просто подбирать, что подходит к имени Сергей. Максимально яркое. Я вспомнил, что одна из театральных студий, в которой я занимался, называлась «Рост». Стал на все лады взвешивает, про себя произносить «Сергей Рост, Сергей Рост» и мне показалось, что хорошее сочетание, запоминается, яркий образ. К тому времени я уже отслужил в армии, и в армии мне сказали, что я маленького роста. До этого я этого не замечал. И я решил, что было бы правильно сразу выставить границы, самого себя подколоть. Фамилия Рост, да, я маленького роста, пожалуйста. Мне показалось, что это будет забавным. Это все было придумано не для того, чтобы скрываться от каких-то властей или уголовных процессуальных кодексов. Потому что некоторые, видимо, так воспринимают. Я как ни открою интернет про себя, там обязательно выскакивает сразу «разоблачение века»: «А на самом-то деле у него фамилия Титевин!» И я скрываюсь от долгов каких-то или от алиментов. — А для чего вы официально оформили псевдоним как фамилию? — Это произошло по двум причинам: первая, когда едешь на гастроли, тебе оформляют, покупают гостиницу или билеты на фамилию Рост, а по паспорту ты Титевин. И вторая: у меня появилась дочка, и было решено, что все-таки пусть она будет тоже с фамилией Рост.. — А вас действительно внесли в список самых известных евреев Петербурга после этого? — Да, мне позвонили и радостно сообщили, что я в книге «Самые известные евреи города Петербурга». Говорю: я очень польщен, действительно, очень рад, но я, к сожалению, не могу это доказать. Но мне ответили, что единственная страна, в которой сомневаются, что ты еврей, это Израиль. Когда я говорю своим стопроцентно еврейским друзьям-артистам, что у меня была русская фамилия и я сменил ее на еврейскую, они крутят пальцем у виска, говоря: ты что, идиот? Не знаю, сейчас это уже не так страшно, а когда я еще рос в социалистической стране, и был выбор, какую взять фамилию — мамину или папину, они брали ту, которая русская. На всякий случай, чтоб потом не было трудностей при поступлении в институт, устройстве на работу и так далее. А сейчас, по-моему, нет такой проблемы, хотя я могу чего-то не знать. — Вы говорили про дочку Анфису. С бывшей супругой какие отношения? Она дает возможность общаться с ней? И как проводите время? — Так получилось, к сожалению для меня, что мы когда расставались, я пожелал ей всего хорошего и в шутку сказал: «Ты, конечно, не найдешь сейчас в нашей стране достойной мне замены», поэтому посоветовал искать следующего мужа где-нибудь за границей. Она взяла и воспользовалась этим советом. Нашла жениха финна, он даже не говорит по-русски. Она переехала к нему вместе с дочкой. Они живут то в Финляндии, то в Эстонии, сейчас вообще на Бали, далеко. Из-за этого я стал очень редко видеться с Анфисой. По идее, бывшая официально не прячет ее от меня, но в силу этих обстоятельств мы видимся раз в год. И я очень страдаю, потому что я обожаю свою дочку и сильно скучаю. — У нее есть таланты? — Она мне как-то сказала в пятилетнем возрасте: папа, у меня столько талантов, я не знаю, что выбрать. Дети же в определенном возрасте не стесняются. Потом уже начинается скромность. Но мне кажется, что она очень талантливая девочка во всем, что она делает. У нее хорошее образование, она говорит на нескольких языках и с детства прекрасно играла Бабу Ягу и других персонажей в детских постановках, спектаклях детсадовских. Она мне говорила, что хочет стать актрисой. Но вдруг все переменится в последний момент, тем более сейчас она за границей, может быть, она выберет что-то другое, потому что она и в компьютерах хорошо разбирается, и во всем, что касается флоры и фауны. Она может часами рассказывать про китов, про Тихий океан, подробно про птиц. А об этих птицах вообще ничего не знал. То есть, она очень много уже знает, развивается гармонично, мне нравится, что у нее есть тяга к знаниям. Я не удивлюсь, если даже писателем будет. Потому что мне в 12 лет хотелось быть одновременно и артистом, и писателем, и режиссером, и шофером автобуса, потому что автобусы, на которых я ездил, были «Икарусы», у них были очень красивые кабины, светящиеся кнопочки, музыка играла. Еще я узнал, что водитель этого автобуса получает 350 рублей. А мой папа получал 150 как инженер. Я не понимал: почему все не выстраиваются в очередь быть водителем «Икаруса»? Я думал, это дефицитные места, попасть туда тяжело, как в космонавты. В результате я получил права, но водителем автобуса так и не стал. — Вы упомянули «Осторожно, модерн!». Кто придумал название? — Первое название было «Полный модерн». Его придумал директор нашей радиостанции Сергей Николаев — по аналогии, чего уж там скрывать, с устоявшимся фразеологическим оборотом «полный п…ец». И название передавало суть того, что мы играли тогда. Но при этом он хотел, чтобы оно несло еще и рекламную функцию, рекламируя наше радио. Первый год мы выпускали «Полный модерн», где каждый раз был новый сюжет, новые герои, новое место действия. Передача получила огромную популярность и мы с регионального телевидения довольно быстро попали на всероссийский рынок и стали популярны и там. А потом случился дефолт 98-го. И наши очень хорошие контракты сгорели. Произошла калибровка кадров. Мы начали уже работать по новому контракту и нас попросили чуть изменить название. Мы сели и три дня думали. Я помню, что я сказал: «Осторожно, модерн!», вспоминая знак дорожный «Осторожно, зима», «Осторожно, гололед», мне это показалось забавным. И все согласились. — Сергей, вы так и не помирились с Дмитрием Нагиевым после того, как распался ваш тандем? — Вы знаете, это вопрос сложный. Мы не объяснились. Вот что плохо. Нам так и не удалось объясниться, расставить все точки над «i». Я так понял, что у каждого осталась своя правда. Я-то считаю, что я прав, я обижен. Он, видимо, что он прав. Но думаю, если мы сейчас пересечемся в каком-нибудь проекте, это не будет проблемой. Более того, мы чуть было не пересеклись в новом фильме, съемки которого недавно завершились. Я там даже принимал участие в написании сценария. Я узнал, что на главную роль приглашен Дмитрий, а на роль его друга приглашен я. Я и волновался и радовался, думал, что вот, смотри, как судьба нас все-таки свела. Но я попал в больницу с очень серьезными последствиями и пролежал там три месяца, на съемки не попал. Так что не получилось. Но может, в другой раз. — После «Лондонграда. Знай наших» вам стали поступать разноплановые предложения в полный метр. Сегодня вы востребованы не только как сценарист, но и как актер театра, кино, и сериалов. Время откуда берете? — Не так уж все и страшно, как звучит. Может быть, нельзя это говорить, но у меня есть еще время на кино, на новые спектакли. А вот есть, например, артист Ян Цапник, мы вместе поступали и учились, так вот он не вылезет со съемочной площадки. Я пытался его пригласить как режиссер, поработать со мной в одном из моих спектаклей, но он честно признался: «Серега, я бы и рад, но я так загружен, что…» Вот он загружен. Есть еще какие-то люди, которые постоянно снимаются, и вы их можете видеть практически в каждом фильме. У меня все-таки не так. Хотя сейчас работы прибавилось, но такого, чтоб прямо не продохнуть, нет. — Вы принимаете участие в комедийном спектакле современного театра антрепризы «С кем поведешься» как актер или как сценарист? — Исключительно как актер. — Это Петербург конца ХIХ века. Как вы считаете, вопросы, волновавшие людей тогда, актуальны и по сей день? — Думаю, да. Потому что в театре все видно сразу, идет проверка: зритель откликается в живую буквально на каждое движение актеров. Когда мы играем этот спектакль, мы собираем огромные залы, нам даже завидуют коллеги. Мы собрали как-то три зала за один день. Хотели еще и четвертый, но уже не было физических сил. Многие приходят в десятый раз, в двадцатый. Это говорит о том, что да, проблемы созвучны нашему времени. — А почему согласились принять участие в этом спектакле? Режиссер Ленкома, ученик Марка Захарова Роман Самгин сыграл в этом роль или нет? — Да, конечно. Я большой поклонник режиссера Самгина. Я считаю, что он один из лучших режиссеров у нас в России. Он большой мастер, обаятельный и интеллигентный человек. У него удивительная способность все делать так, как будто все просто, все так и написано было, дескать, что он делал-то? А это как раз большое мастерство. У многих режиссеров получается так: он придумывает какую-то тему, начинает криками загонять артиста в эту схему, которая часто не работает, потому что он плохо ее придумал, не проверил репетицией. И я вижу, что на сцене артисты мучаются, себя ломают, у них пот, у них связки лопаются, у кого-то вены на ногах — все это с происходит с каким-то физическим трудом на разрыв аорты. Некоторым это нравится. Но я-то вижу, что это просто издевательство. Если так идет тяжело, значит, скорее всего, неправильно проведена работа предварительная на репетициях. А у Самгина получается все выстроить так, что артист играет легко и в удовольствие. Большой мастер — и с юмором, и с системой Станиславского, которую он, естественно, знает. А потом, когда я узнал, кто будет играть со мной, это же мои любимые артисты — и Алексей Маклаков, и Маша Аронова. И молодые артисты очень хорошие. Поэтому с большим удовольствием я откликнулся. — Как вы считаете, можно устать шутить и веселить зрителя? — Устать? Ну, нет, наверное, нельзя. Я вообще очень много комедийных ролей сыграл. И работу с юмором понимаю. Мне нравится этот жанр, и нравится смешить публику в хорошем смысле этого слова. Не паясничать, а действительно чувствовать себя властителем дум. Зрителя не обманешь. Если ты плохо пошутил, то тебя ждет гробовая тишина, а это провал. Я недавно приехал домой из Москвы, в поезде подсел ко мне человек и, по-моему, совсем не связанный с театром, но очень уверенно со мной споривший по поводу того, как надо играть, как шутить. В том числе был вопрос про то, что какие-то шутки надо запрещать. Я ему сказал по собственному опыту: «Вы не понимаете, что артист, произносящий шутки, которые сам придумал, не только Чехова, Зощенко, сам самый строгий цензур этих шуток. Ему не надо лишний раз закон придумывать, который запрещает. Самое страшное для артиста, который читает шутки, играет шутки, когда эта его шутка не срабатывает. Он сам ее вычеркнет первым. Вычеркнет, разорвет и пожалеет, что произнес ее. Не надо ему никаких цензоров. В театре происходит саморегуляция. Живая отдача. Если зритель тебе аплодирует и смеется, значит, ты правильно все сделал, хорошо. Если нет, значит, надо придумать другую шутку, другой ход. — Кстати, а какой вы дома — весельчак и балагур или серьезный человек? — Знаете, бывает по-разному. Бывает, находит на меня безудержное веселье. Просыпается какая-то активность. Психика у артистов расшатана, настроение меняется, любая мелочь может как поднять настроение, так и испортить. Поэтому в хорошем настроении я могу импровизировать какие-то монологи, веселить всю семью, окружающих, незнакомых людей, просто щедро раздавая налево-направо какие-то перлы. А бывает, вдруг, становлюсь таким молчуном и люди не понимают: чего он молчит, что случилось? Наверное, это момент аккумуляции, осмысления чего-то. Не знаю. Но состояния бывают разные. Может быть, это связано еще и с тем, что у меня мама была очень веселым гиперактивным человеком, жаль, ей никто не посоветовал в свое время поступать в театральный. А папа был замкнутый. Может, просто в меня вселяется то папа, то мама. Наверное, поэтому я такой двуликий. — Как относитесь к мату, которого стало много на разных киноплатформах? — Я-то считаю, что все возможно, если перед началом фильма пишется крупными буквами, что существуют ограничения по возрасту. А дальше уже все на совести родителей или контролеров-билетеров. Я не люблю, честно говорю, такие ситуации, когда стендапер придумывает монолог и чувствуется, что шутка не пошла. Тогда, чтобы спасти ее, он вносит в текст какое-то матерное слово. Но если выкинуть это слово ‘жопа» из шутки, а в зале вообще никакой реакции, значит, шутка — говно, значит, плохая, значит, надо придумывать другую. — А кстати, когда вы радиохулигана послали на три веселых буквы в прямом эфире, вам что-то было за это потом? — Я приготовился к тому, что уволят. Помню, что в свое время многих советских дикторов радио увольняли за такие промахи. И потому сам, как честный человек, сыграл на опережение — написал заявление об увольнении. Директора посмеялись и сказали, что после этого скандала популярность передачи выросла до небес. Это произошло во время трансляции нашей «Радиорулетки». И как нам потом объяснили, какой-то солдат с вышки, которая была построена, чтобы глушить разные голоса, глушил и влезал в разговор, ругался матом. А нам потом, чтобы восстановить связь с казино, нужно было тратить время, потому что дозвониться было очень тяжело. Это ломало программу, выбивало на несколько минут и очень злило. Когда он два раза выбил мне эфир, я, уверенный, что убрал звук с микрофона, сказал ему, что сделаю с ним, если он еще раз прервет эфир. Потом смотрю, микрофон не выключен. Это был шок для меня. В результате директора сказали, что приходит очень много писем из армии и мест лишения свободы, там нас очень слушают теперь благодаря этой смелости. Так что, говорят, не будем мы тебя увольнять, но больше старайся так не делать. — А вы вообще способны на рисковые поступки? — Я способен, да. Хотя с годами все меньше и меньше. Потому что теперь боюсь, а раньше не боялся, даже прыгал с парашюта один раз, а теперь у меня страх высоты. Четыре месяца лечу защемление нерва ноги, хромаю на правую ногу, но играю, несмотря на это, в спектаклях. Но теперь я не могу, например, смотреть в кино, в боевиках, как люди прыгают с крыши на проезжающий поезд, кувыркаются, — у меня просто сердце сжимается: «Господи, он же сейчас сломает себе ногу! Сейчас подвернет себе ступню!» — А вы действительно обратили в бегство угонщиков, которые хотели украсть ваш новый автомобиль? — Слушайте, у вас вся моя жизнь как на ладони. Да, да, я помню, что купил тогда свой первый автомобиль BMW (×5), он тогда был модный и самый угоняемый, как мне потом объяснили. Я приехал домой, переоделся и буквально минут через 5—10 спускаюсь вниз и вижу, что в моей машине сидят какие-то люди, она открыта. А уже поздний вечер, темно. Потом-то я понял, что это, конечно, было очень смело или безрассудно, потому что во дворе-то особо никого не было, то есть я был один. Я почему-то засунул руку во внутренний карман пальто, якобы у меня там что-то есть и выкрикнул: «У меня пистолет! Сейчас перестреляю всех!» Они быстренько убежали. То ли действительно испугались пистолета, то ли просто не хотели садиться за убийство. Я подошел, увидел, что замок взломан, я вызвал автопогрузчик и он повез мою новую машину обратно дилеру. Месяца два ждал новый замок, новые ключи. — Сергей, сейчас новая волна — звезды худеют на 30 и более килограммов. Вам никогда не мешал ваш вес? — Я сейчас похудел на 25 килограммов. Но вынужденно. 28 сентября, как я уже говорил, я попал в больницу, задыхался, видимо, это было последствие ковида, легкие отказывали. И вот уже в больнице, находясь на лечении, был посажен на очень жесткую диету, и за три месяца сбросил сильно. Я весил 135 килограммов, сейчас 108. Так что я счастлив. У меня много лет была одышка, а сейчас могу по лестнице подниматься на последний этаж.
