Актриса рассказала WomanHit о сложностях в оформлении брака и серьезном диагнозе сына Анна Глаубэ известна зрителям по фильмам «Свободные отношения», «Развод» и сериалам «Политех», «Сама виновата?», «Жизнь по вызову», а теперь и «Артисту с большой дороги», премьера которого совсем недавно состоялась в онлайн-кинотеатре Start. О том, как работала с Юрием Стояновым, почему боится выхода из тюрьмы бывшего мужа Маргариты Грачевой и браке с Павлом Левкиным — в интервью. — В новом сериале «Артист с большой дороги» вы играете с таким мэтром российского кино, как Юрий Стоянов. Как вам с ним работалось? — У меня было большое волнение перед первым съемочным днем, потому что я помню еще с детства, как смотрела «Городок». Вообще всегда молодому артисту волнительно с такими мэтрами встречаться на площадке. Это ведь ответственность, надо хорошо сыграть, выучить текст, чтобы не подвести. И я очень волновалась. Но, как оказалось, Юрий Николаевич очень легкий, добрый, открытый человек, и он мне всегда помогал советом. В одной из сцен я не могла оправдать свою героиню — почему для нее так важно, что ее муж обманул. Юрий Николаевич мне помогал советом, как это оправдать, как это прочувствовать, сыграть. — Какая атмосфера была на съемочной площадке? Это ведь все-таки комедия. — Хорошая атмосфера, дружественная, веселая. Юрий Николаевич часто рассказывал истории своего юношества, когда он учился, как работал в театре. Мы все садились кружком вокруг него и слушали. Было очень забавно, когда он делал это в костюме няни. Басом рассказывал какие-нибудь мужские анекдоты, это было вдвойне смешно. — Ваша героиня Ольга близка вам? Она кажется такой мягкой, нежной девушкой. — Когда я пришла на пробы, то была уверена, что это не совсем моя история. Мне казалось, что я не подхожу. Она была прописана чуть старше, с двумя детьми. Мне казалось, что я чисто визуально не совсем похожа на маму двух детей. Иногда на кастингах мне говорят, что я не подхожу на роль матери. Поэтому я была приятно удивлена и очень обрадовалась, когда меня утвердили. Я таких героинь еще не играла. По жизни я спокойный и не тревожный человек, а Оля постоянно немножко на нерве, волнуется, переживает. — Центральный герой — это все-таки персонаж Юрия Стоянова. Он играет такую экстравагантную няню и, кстати, как всегда, хорош в женском обличье. Вы, как мама маленького ребенка, сталкивались с проблемами подбора няни? — Когда я родила, примерно на третий месяц мне нужно было выходить на съемки сериала «Развод». Мы начали активно искать няню. Сначала думали взять кого-то на постоянку, было очень много собеседований. Самое главное, энергетически тяжело было найти человека, который устраивал бы по представлению о воспитании, уходу за ребенком и при этом вызывал доверие, не раздражал. Ты ведь пускаешь человека в свой дом, это как новый член семьи. Все они говорили: «У меня это уже третий ребенок». Звучало это так, что я вот знаю, как лучше, а молодая мамочка ничего не знает. Для меня это был звоночек. Мне кажется, что мама понимает, как лучше для ребенка, а няня должна помогать и делать, как говорит мама. В итоге мы никого не нашли, и пришлось обходиться самим. Потом нашли бэбиситтера. Прекрасная девушка Анжела, которая училась на актрису, и летом у нее были каникулы. У меня даже сомнений не возникло. — А вам как пришло в голову стать актрисой? Вы ведь совершенно другую профессию получали. — В детстве я мечтала быть балериной, но у меня плоскостопие, поэтому это было просто невозможно. Плюс я занималась музыкой, моя мама хотела, чтобы я стала пианисткой. Музыкальное училище впоследствии я бросила. У меня зародился план, что раз я не могу стать балериной, то стану актрисой и сыграю балерину. Мама отговаривала, говорила, что у нас нет знакомых, кто бы мог подсказать, подобрать программу, и вообще актерская профессия неблагодарная, много талантливых артистов сидит без работы. И правда — этот мир был очень далек от меня. В итоге я поступила в Институт культуры и искусств на факультет пиара. Потом нас объединили с факультетом масс-медиа, а там были продюсеры, режиссеры телевидения. И один из педагогов позвал меня в передачу «Контрольная закупка», где надо было в кадре ходить с подносом и объявлять победителей голосования. Так я оказалась на телевидении, потом работала администратором и параллельно посматривала кастинги — и в конец концов попала в проекты «Универ» и «Неадекватные люди». Там уже мне посоветовали поступать в театральный. — И вы с первого раза поступили во ВГИК. — Это был единственный вуз, который принимал без ЕГЭ. Я окончила школу в 2006 году, это был последний год, когда можно было не сдавать ЕГЭ. ВГИК засчитал мой диплом из Института культуры, поэтому я сдавала только творческий конкурс. До сих пор удивляюсь, как меня туда приняли. Мне кажется, я была тогда деревянная, незрелая. — А что вы такого читали, что вас приняли сразу? — Какую-то не особо известную басню Крылова, письмо Татьяны и комедийный отрывок из «Как я стал идиотом» Мартерна Пажа. Вот он-то меня и спас, потому что стихи и басню я запорола, от страха начала забывать слова. А на прозе, видимо, обаянием взяла, все очень смеялись. У меня даже не было второго и третьего тура, пропустили сразу на конкурс. — Когда ходили в музыкальную школу, с удовольствием занимались или из-под палки? — Мама говорит, что вообще я сама захотела пойти в музыкальную школу, но я этого не помню. Под конец уже это было из-под палки, поэтому мама поняла, что заставлять бесполезно. Я сказала, что она будет тратить деньги на педагогов, а я просто не буду доезжать до них. Это был ультиматум с моей стороны, потому что на меня, наверное, слишком давили, а я этого не люблю. Если бы нашли способ поощрения, который бы сработал в 14—15 лет, может быть, я бы даже в консерваторию поступила. Мне очень легко давалось фортепиано. Под конец обучения я даже дома перестала заниматься, мне хватало занятий с педагогами, все легко, само получалось и запоминалось. Мне все говорили, насколько я талантливая, одаренная, что мне ничего не нужно делать, я просто выигрываю эти конкурсы. И я потеряла мотивацию. Плюс гормональный всплеск, мальчики, все гуляют, тусуются, а я сижу у инструмента. И все — запал пропал. Но вообще это немножко мужской мир. Известных пианисток очень мало. Может быть, я бы стала хорошим педагогом, и все. — Музыка и танцы в вашей жизни остались? — У меня есть пианино, иногда я поигрываю, чтобы не забывать. Хотелось бы поддерживать уровень игры, который был раньше, но это уже, наверное, невозможно. Это нужно опять по четыре часа в день тренироваться. Сейчас я занимаюсь вокалом. Вот это у меня на постоянке. А танцы… Раньше занималась, но у меня проблемы с поясницей, поэтому танцы только, если нужно для работы. — Что вам ближе: кино или театр? — Хорошо, когда все в балансе. И в кино есть магия — когда ты смотришь уже смонтированный материал и понимаешь, что это целая жизнь, которая запечатлена на века на пленке и будет еще долгое время жить, храниться в архивах. Появляется такое волшебное чувство, что ты оставил какой-то след. А в театре это какое-то наркотическое ощущение, когда ты чувствуешь энергию зала, когда он смеется вместе с тобой, либо он застыл, потому что слушает каждое твое слово. Обмен этой энергией — это ни с чем не сравнимо. Я бы не смогла отказаться ни от одного, ни от второго. Я очень переживала, когда ушла из театра и у меня не было спектаклей. И также, когда у меня был перерыв в 10 месяцев в кино. Я понимала, что мне прямо плохо. — У вас есть роль в кино или в театре, которой вы гордитесь и очень ею довольны, или такой еще нет? — В кино могу выделить работы, которые мне нравятся. Да, в принципе, все последние проекты — «Развод», «Свободные отношения», «Политех». И я очень благодарна за роль Риты Грачевой, которой муж отрубил руки, в сериале «Сама виновата?». Наверное, это самая сложная драматическая работа. Я действительно горжусь тем, что у нас получилось. Очень большой отклик был от зрителей и от людей из индустрии, от профессионалов, что получилось действительно хорошо. — Как вы вообще на это согласились? Ведь история сама по себе очень тяжелая. Вам, наверное, непросто было психологически? — Помню, сидела как-то на гриме, и мне было уже морально тяжело, такая депрессия у всех была. Все уже устали от этой крови, слез, холода. В сериале еще очень темная картинка, чтобы зритель погрузился в этот мрак, который был у Риты. Я помню, сидела и говорила: «Господи, я так устала. Я так хочу в какую-нибудь комедию влезть, чтобы можно было посмеяться, отпустить это все». Было тяжело, как бы ни старался абстрагироваться, особенно когда понимаешь, что это реальный человек, который сейчас находится на площадке. Это страшно. Да, у меня сейчас даже мурашки… Когда мы снимали сцену в лесу с отрубанием рук, я спросила у Риты: «Как ты это пережила?» Она говорит: «А я не помню». Настолько организм защищает тебя, что в таком шоковом состоянии ты не чувствуешь боль. И говорит: «Я уже думала в какой-то момент, что настолько устала, пусть он меня убьет, чтобы это просто закончилось». Тогда у нее было все как в тумане, и, хотя это длилось часа два, ей казалось, что 10 минут пролетело. — Когда вы общались с Маргаритой, какой она вам показалась? Она с виду такая маленькая, хорошенькая, но силы духа ей не занимать. — Каждый раз, когда я с ней общаюсь, у меня нет ощущения, что с этим человеком что-то произошло. Она такая спокойная, уверенная, улыбчивая, открытая. Я не знаю, она всегда такой была, или травма ее такой сделала, или это результат работы с психологом. Единственное, что ее сейчас беспокоит — она не знает, что будет, когда бывший муж выйдет из тюрьмы. Она переживает за своих близких, за детей, мужа. И что государство ее никак не защитит. А ведь он скоро выйдет, если с ним ничего не случится в тюрьме. Он до сих пор говорит, что она его и что он всех порешает, но она будет с ним. Мы тоже боимся, честно говоря. И Сарик Андреасян, и я, и Игорь Царегородцев. Потому что мы не знаем, что с этим человеком, он явно психически не здоров. И, черт его знает, может, он решит, что надо отомстить всей съемочной группе, что его извергом показали. — Вы работали уже в двух проектах Сарика Андреасяна, как вы относитесь к той критике, которая на него обрушилась? В свое время его очень много ругали. — Сарик молодец. У него большое количество фанатов, людей, которым нравятся его фильмы. Он делает кассу, снимает кино про реальных людей. Да, были какие-то ранние работы, комедийные, возможно, пошлые или слишком наивные. Но это же вкусовщина абсолютная. Вот мне нравится фильм «Свободные отношения», а есть люди, которые считают его ерундой. Мне писали: «Как вы можете снимать такие фильмы, нужно, чтобы люди сохраняли семью. Что это такое ‘свободные отношения» в браке, это ненормально, зачем вы это пропагандируете?«. Всегда ты будешь кому-то не нравиться. Ты, как говорится, не денежка, чтобы тебя все любили. Если кто-то будет критиковать Сарика, кто для него авторитет, это будет важно. А многие делают это просто из зависти. Либо у них просто другой вкус, они любят другое кино. — Вы рассказывали, что старались избегать романов с актерами, но в итоге вышли замуж именно за актера. Чем Павел вас покорил? — Это загадка. У меня не было такого пункта, что никогда не буду встречаться с актерами, но понимала, что это тяжело, когда два творческих человека вместе. Вообще, Паша мне не понравился сначала. Мы познакомились на пробах в театральный проект за год до того, как начали встречаться. Мне он показался каким-то, звездным, с короной, слишком нарцистичным. И он еще психанул, очень некрасиво себя повел перед другими актерами. И я подумала: «О, ну все понятно». После этого мы год не виделись, а потом попали в один спектакль и начали общаться на сцене, разбирать роль. И я заметила, что он на меня положил глаз. Я знала, что он ловелас, и думала, что не поведусь на него. Но он, видимо, не ожидал, что я откажу и активно включился в ухаживания и все-таки добился. Он меня взял измором. Мне некуда было деваться, так как каждый день мы были вместе в театре. У нас два спектакля, и везде играем любовь. Невозможно было не влюбиться. — Красиво ухаживал? — Да. Так за мной никто не ухаживал. У меня все мужчины были аналитического склада, а тут творческий человек, показывал красивые места в Москве. И все было так, как в детстве в книжках читала. Он вообще романтик. — Это правда, что вы до сих пор не женаты? — Мы поженились чуть больше года назад. Я вообще спокойно относилась к замужеству. Моя мама очень много раз была замужем, и для меня это обесценилось. У меня никогда не было желания надеть пышное платье, устроить праздник. Я всегда думала, что не хочу свадьбу, а лучше поехать в путешествие. Как-то, когда я уже была беременна, сказала Паше, что, наверное, надо пожениться, чтобы ребенок родился в браке. И на этом все. Вернулись к этому вопросу, когда Даня уже родился. Однажды Паша внезапно сказал, что хочет пожениться. Ближайшая дата, когда мы оба свободны, — 22 ноября 2022 года в 11 утра и ближайший ЗАГС 111. Я, когда эти цифры увидела, поняла, что мне нужна эта дата. Но возникли сложности, у меня был рваный паспорт и нас не хотели расписывать, потому что он недействительный. Но мы пришли с ребенком, и я говорю: «Если мы не поженимся сегодня, мы вообще не будем жениться». Я была просто бледная, и заведующая ЗАГСом меня пожалела. Я не знаю, почему я уперлась в это число, хотела, чтобы красивая дата была. В итоге нас расписали. — У вас два актера в семье. Часто удается провести время вместе? — Редко. Но мы стараемся выделить какой-то день. Когда я снималась в «Политехе» в Егорьевске, Паша брал Даню, и они на выходные приезжали ко мне, чтобы мы хотя бы там вместе побыли. Иногда мама берет Даню на выходные, и мы можем провести время вдвоем. Просто смотрим кино, у нас всегда есть список не просмотренного. А еще мы очень любим передачу «Что? Где? Когда?». Мы прямо фанаты. У нас копятся серии, потом я готовлю что-нибудь вкусное, мы включаем проектор и можем всю ночь смотреть. — Откуда такая любовь к этой передаче? — Это с детства. Я любила смотреть «Поле чудес» и «Что? Где? Когда?». И сейчас люблю, хоть и ни на один вопрос не могу ответить. Мне нравится, как они не логически, в моем понимании, мыслят. Еще мы с Пашей любим ходить на квиз, у нас есть команда. В ней, кстати, участвует Владимир Антохин из «Что? Где? Когда?». — У вас есть рецепт семейного счастья? — Мне кажется, это внимательность и внимание друг к другу. Нужно не просто слышать, а слушать и понимать, что говорит партнер. Например, я стараюсь запоминать какие-то мелочи. Вот Паше понравилась какая-то вещь, и я могу ему это как сюрприз подарить. Или он раньше ездил на мотоцикле, потом ему пришлось его продать, но я знаю, что он скучает по езде. Однажды подарила сертификат на экстремальное вождение на мотоцикле. Такие знаки внимания очень важны, потому что человек понимает, что ты его слушаешь внимательно. Уважение и внимание — вот самое главное. — Расскажите про вашего сына Даниила. Чем радует? — Он у нас наконец-то начал говорить. У него была дизартрия. Я-то его прекрасно понимала, а окружающие нет. Пришлось ходить к логопеду, сейчас он уже строит предложения. 1 марта ему исполнилось 3 года. Его любимый цвет черный, и он попросил себе на день рождение все черное — торт, шарики и «опасную» машину. У него черный цвет ассоциируется с опасным, а опасный — это значит крутой. Даня очень активный и требовательный. И, конечно, из меня все соки высасывает. Недавно отдыхали в Таиланде вдвоем, и я просто сошла с ума! Думала: «Господи, я больше никогда не поеду с ним вдвоем». Ему важно, чтобы я была все время включена в него, чтобы мы вместе играли, плавали, все делали вместе. Если у него что-то не получается, начинаются истерики. Мне приходится постоянно тратить энергию на то, чтобы его переключить, отвлечь, занять. А мне хочется иногда просто полежать. Ну это надо переждать просто.
