В интервью WomanHit актриса поведала о том, как можно спать по четыре часа в сутки, чем отличается столичный зритель от поклонников в глубинке, любит ли читать бумажные книги и отказывается ли от «кинокорма» ради фигуры. Анна Пескова — популярная интересная актриса, побывавший даже на Северном полюсе и очень глубокий, скромный человек, которая помимо актерства занимается еще и дубляжем, и продюсированием. Известна по своим ролям в проектах «Литейный», «Слово женщине», «Хороший мальчик», «Ржавчина», «Любовь за любовь», «Тест на беременность», «Летчик», «Прощаться не будем», «Пять минут тишины». Также она является актрисой дубляжа, на ее счету уже несколько работ. — Как возник дубляж и вообще зачем он вам нужен? — Дубляж в моей жизни появился в те времена, когда я еще жила в Санкт-Петербурге и снималась там. Поначалу, пару раз, это было средством подработки, а потом я это полюбила. Я так этим прониклась и загорелась, что мне хотелось дублировать, дублировать и не останавливаться. Но я переехала в Москву. Вы знаете, самая большая звукозаписывающая студия, которая дублирует все голливудские фильмы, находится в Санкт-Петербурге. И, конечно, уехав оттуда, я потеряла эту связь, эту ниточку. Но иногда здесь, в Москве, тоже приглашают, иногда это случается. А уехала я, кстати говоря, в тот момент, когда шел повторный дубляж «Титаника». Не доработала и недоозвучила, и возможно Кейт Уинслет разговаривала бы моим голосом. — Ритм жизни в Москве очень жесткий, постоянно подстегивает. Я знаю, что вы еще занимаетесь кинопродюсерством, были и телеведущей. — Сейчас, нет. Это было в далеком прошлом. — И все же: дубляж, съемки, продюсирование. Что со временем? — Мало его. — Я знаю, 24 часа. — Да, мало времени. Сложно, но пытаюсь со всем этим справляться. Потому что хочется успеть и здесь, и там. И, как говорится, убить всех зайцев, если можно это так назвать. Поэтому сейчас я стараюсь и сниматься в кино, и заниматься продюсированием, по возможности, где-то что-то дублировать, если предлагают. Хочется все успевать. Да, времени не хватает. Сегодня спала четыре с половиной часа, а то и меньше. Но надо же, пока есть силы, пока есть возможность. — Я понимаю про силы, а про возможности, это вы о поддержании своей шикарной фигуры? На это ведь время тоже нужно? — Да, но я вчера приехала в половине второго ночи и практически только села обедать. — Вы как-то следите за фигурой или это гены? — Конечно, стараюсь следить. По возможности, когда есть перерывы в съемочном процессе, если есть, условно говоря, полчаса-час — могу прогуляться. До спортзала, конечно, не успеваю добираться, но дома какие-то упражнения стараюсь делать. Хочется же в кадре выглядеть хорошо. — Я слышал, что у вас есть упражнения с обычным ковриком? — И с ковриком, и с гантелями, есть у меня еще тяжелый мячик на пять килограммов, с ним, бывает, я еще и разговариваю (смеется). — Что за проект «Тур с Иванушками», где у вас одна из главных ролей? — Очень знаковый для меня проект, очень интересный. Это, как мне кажется, очень классное кино, летняя история, которая должна понравиться всем — и младшему поколению, начиная с 15—16+ и заканчивая, наверное, тем поколением, как, допустим, мои родители, которые помнят, когда я включала огромные колонки, врубала на полную катушку «Иванушек» и устраивала дискотеки под окнами для всех своих друзей. Так что, мне кажется, что мы с этим фильмом сможем вернуть какие-то ностальгические воспоминания всех этих поколений. У нас будет очень много знаковых песен. Более того, мы с девчонками, открою вам секрет, боже мой, я сегодня что-то секретами раскидываюсь (смеется). Мы даже записали песню к фильму. — А продюсер «Иванушек» знает об этом? — Конечно, мы у Игоря Матвиенко записывали на студии, там, где записывались в свое время и ребята. — Это новая песня? — Нет, это мы перепели старую. Какую не скажу, а то это будет третий секрет. — А что сказал Матвиенко, ему понравилось? — Надеюсь, что да. Потому что это все шло под его чутким руководством. И более того, насколько я знаю, возможно, наша песня войдет в новый альбом «Иванушек». — Расскажите, а что за операция у вас была сделана на голове из-за съемок? — Заморозили меня немножечко на съемках. — Что значит, заморозили? — В прямом смысле. Я же девушка, которая и в огонь, и в воду, и во все тяжкие. Я люблю выкладываться на съемочной площадке по максимуму всегда. И в этот раз очень важно было снять красивые кадры к клипу, который как раз вошел в фильм. У каждой из нас, трех героинь, была своя история. Мне досталась та, которая снималась в начале октября в Краснодарском крае. И несмотря на то, что днем в октябре там было достаточно тепло. Ночью столбик термометра опускался ближе к нулю. Той ночью было всего плюс три. Мы поднялись в горы, это была ночь, трасса. Я приехала в надежде на то, что мы все быстро снимем, но не тут-то было. Когда подъезжаю к съемочной площадке увидела четыре пожарных машины с водой. И на протяжении почти четырех часов, вся эта вода из этих машин, а это была холодная горная вода, выливалась на меня. Так мы играли в дождик. А я была в легком топике, в шортах и в босоножках. В общем, подзамерзла. — Да, но операция? — Да, я в первый раз в своей жизни оказалась в больнице, в первый раз. Я показывалась доктору, могла пройти какое-то обследование, если нужно было. Такого в моей жизни не было никогда, даже когда коронавирус гремел и все остальное, ничего подобного не случилось. А тут приехала и закрыли меня на недельку. — Сейчас, все хорошо? — Да, почти. — А как с моржеванием, я читал, что вы увлекались? — В детстве, да. Я, наверное, поэтому всю жизнь не знала ни врачей, и больницы, ничего подобного. Будучи маленькой девчонкой, родители выставляли нас с сестрой на балкон зимой, на улицу и обливали холодной водой. У нас было такое вот моржевание. Когда было очень холодно, это была ванная. В Челябинске, откуда я родом, бывали такие зимы, такие морозы, и под минус 38, и минус 40, так что в такие дни обливали нас в ванной. — Кстати, Челябинск. После поступления в театральный институт в Москве вы взяли и опять уехали в Челябинск, зачем? — Нет, я не уехала в Челябинск, я поехала поступать в Москву и поступила. Но в силу определенных семейных обстоятельств, я забрала документы и перевелась в Челябинск, заканчивала уже там. А потом переехала в Санкт-Петербург. Я решила не сразу в Москву, но в любом случае, пути Господние неисповедимы. Мы там, где мы есть и все вело к тому, что я оказалась здесь в Москве. А приехала в Санкт-Петербург, потому что у меня на тот момент училась сестра и захотелось быть рядом с родным человеком. — Чем она вам помогает? — Тем, что она рядом, сестра любимая. — А вы? — Но я надеюсь, что также. — Она выбрала такую же профессию, как и у вас? — Нет, она выбрала такую же профессию, как у вас. Она журналист. — Почему, насколько я знаю, вы не едите морепродукты и гамбургеры, это же разные вещи? — Гамбургеры не ем, потому что это не полезно, зачем лишние килограммы. Экран же увеличивает, дает плюс шесть килограммов. Поэтому зачем мне плюс шесть там и еще какие-то килограммы после гамбургеров. Поэтому просто не люблю. Я люблю что-то полезное, например, овощи. А морепродукты пока не распробовала, полжизни прошло, а пока не распробовала. Не хочу, не знаю, мне не нравится на вид все эти устрицы, гребешки. — А что любите из полезного? — Огурцы, капусту. Это к разговору про ужин в два часа ночи. Приехала домой после съемок, порезала себе салат — огурцы и редиску со сметанкой. — Со сметанкой? Прекрасный ужин… — Мне было достаточно. Но, по сути, это был для меня обед. — Два года назад вы ходили на Северный полюс на атомном ледоколе. Как так вышло? — Вот вы сейчас спросили, а у меня уже мурашки побежали. Каждый раз, когда я вспоминаю про Северный полюс, когда я начинаю об этом разговаривать, прямо мурашки бегут по телу. Потому что то впечатление, это даже не впечатление, словами не описать то чувство, которое испытываешь там, стоя на вершине нашей планеты, прямо в этой самой точке, где расходятся меридианы. Ты понимаешь, что выше тебя нет ничего. Вот, опять побежали… Это дорогого стоит, это воспоминание на всю жизнь. И это останется со мной, мне кажется, до конца моих дней. Можете себе представить, когда ты оказываешься без связи тринадцать дней, никакой связи вообще. Там не то, что сотовый телефон, там спутниковая связь не ловила вообще. И если вдруг там что-то случается, есть капитан, который тебе на одну минуту может разрешить по его стационарному телефону позвонить куда-то на большую землю. А как забыть белых медведей, которых мы увидели? А совершенно потрясающие лекции, которых каждый день было по две, по три. Выступали лекторы из МГУ, различные ученые. Это такой объем информации, который, где еще услышишь. Но этот объем еще дополнялся тем, что ты видишь за окном. Вот нам сейчас говорят про таяние, глобальное потепление, а мы не верим. Потому что мы не осязаем и не понимаем. А там тебе показывают фотографию ледника в прошлом году в это же время, и ты смотришь в иллюминатор и видишь, что сейчас этого ледника нет. И ты находясь там, понимаешь всю эту катастрофическую картину, которая сейчас происходит в мире. — Почему решили сняться в таком непростом фильме, как «Донбасс окраина»? — Потому что мне захотелось рассказать эту историю, когда я прочитала в 2015 году этот сценарий. Я вообще ничего не знала об этой теме, я не понимала, что и как. Я стала читать, смотреть какие-то сюжеты. И когда мы все это изучили, поняли, нам очень важно рассказать о том, что там происходило на тот момент. Более того, когда мы туда приехали на съемки, оказались в тех же самых местах, в которых происходили боевые действия, встречались с местными жителями. Они нам рассказывали свои истории. И был случай, сейчас об этом уже можно рассказать. Мы снимали в одном пансионате, вся группа, естественно, знала, что идут съемки, все местные жители были предупреждены, что и БТРы, и танки будут ездить, и взрывы будут. Везде были расклеены объявления, по рации передавали, что сейчас будут взрывы, чтобы не обращали на это внимание, снимается кино. Когда ребята что-то взрывали, у меня был в этот момент обед, вижу, как пожилые женщины, мужчины бросают все свои подносы и падают на пол. Это страшно. Это был 16-й год. — У вас первые фильмы и сразу партнеры Алексей Нилов, Светлана Крючкова, Анастасия Мельникова дальше так же везло? — Да, а потом был еще фильм «Любовь за любовь» с Машковым, Пореченковым, Гуськовым, Шакуровым, Максом Матвеевым. — Вы счастливая актриса? — Да. — Чего главного добиваетесь от роли или пытаетесь добиться? — От роли, наверное, не я добиваюсь. Мне хочется, чтобы мои героини жили, чтобы они были яркими, чтобы их зритель любил и понимал, чтобы они были предельно ясны, чисты. Хочется, чтобы они запоминались. — Чем отличается столичный зритель от поклонников из глубинки? — Тем, что столичный зритель, к счастью или сожалению, но это просто данность, он достаточно искушенный, ко многому привыкший. Он порой не обращает внимания на какие-то нюансы, тонкости. Премьера или что-то там снимается, ну, снимается и снимается. Каждый день что-то происходит в московском регионе и в Санкт-Петербурге. А вот когда уезжаешь в глубинку, там какие-то неподдельные, настоящие чувства, эмоции, горящие глаза. И хочется отдавать, рассказывать, делиться. Ну, там по-другому все. Потому что, это для них большая редкость, когда приезжаешь туда с фильмом, когда рассказываешь истории. Вот я сейчас опять ездила в Челябинск, была там на церемонии награждения студенческой премия ТЭФИ. Эти студенты, которые сидят в зале, которые кричат «а-а-а», хлопают. Иногда пытаешься завести зал тот же «Зарядье» или еще какой-нибудь зал в Москве, когда на сцену выходят великие артисты, ну, нет таких аплодисментов. А там, назвали мое имя — ведущая Анна Пескова, я только ступила на сцену, и такой оглушительный крик был, аплодисменты, ну, конечно, это дорогого стоит. — Книги бумажные читаете или электронные? — Я читаю только бумажные книги. Иначе я не воспринимаю, сейчас многие включают в машине и слушают аудиокниги, это со мной не работает. Только тактильно, только шелест страниц, запах, аромат новой книги. Вот это да. — Библию читали? — Когда-то да. — Зачем? — Ну, было дело. — Или почему? — Захотелось. Естественно, прочитала не всю, признаюсь. Конечно, это не для каждодневного чтения. Но когда были моменты в жизни, когда хотелось нырнуть куда-то, то да, читала. — Если кинокорм не тот, если не тот салатик вам принесли, что делаете? — Вызываю доставку. — Сами, за свои деньги? — Конечно. — Это оговаривается в контракте? — Я не люблю кого-то напрягать. Я лучше все сделаю сама, вызову такси, доеду, чем я кому-то позвоню и скажу: машины нет, присылайте. Или машина вместо комфорт-класса пришла эконом-класса, тогда я лучше сама перезакажу. Я простой человек, правда. Если могу сделать сама, почему нет, если у меня это действо займет одну минуту на звонок. А иначе нужно звонить кому-то, тот кому-то еще, и только потом все заказывается. Не понравилась еда, ну, возьми ты, закажи. Ну, не обеднеешь ты на эту тысячу рублей. — Какой ответ вам больше нравится — да или нет? — Да. — А какой чаще слышите? — Да. Но иногда бывает нет, что очень сильно обескураживает. — Есть Джонни Уокер ред, он дешевый, а есть блю — дорогой — Это что? — Это алкоголь, виски. Но все это производит одна компания. Как вы понимаете, чаще берут ред, потому что блю дорогой, а человеку просто хочется напиться, хочется бухнуть. Это, наверное, как чтиво в метро. Вы готовы снятся как в плохом, так и в хорошем кино? Например, чтобы вас не забыли? — Сейчас уже нет. Если раньше, на самой заре моей карьеры, когда я вставала на ноги, приехав в Санкт-Петербург, мне нужно было снимать квартиру, нужно было жить, есть, обеспечивать себя, свою семью, я бралась за все, что мне предлагали. И старалась сделать это хорошо. Поэтому в начале у меня было десять проектов в год. Сейчас я, наверное, снимаюсь в двух-трех, ну, в четырех проектах, максимум. Потому что хочется глубже, качественнее, интереснее. Это уже про внутреннее ощущение, есть ли тебе что рассказать в этой истории. А в этой истории мне нечего рассказывать, эту историю может сыграть любая, другая артистка. Поэтому я выбираю сердцем и душой.
